Интервью

— Хороший вопрос! Проблема антибиотикорезистентности сейчас – глобальная проблема, основными факторами которой являются инфекции, связанные с оказанием медицинской помощи (или госпитальные инфекции), чаще всего вызванные устойчивыми к антимикробным препаратам микроорганизмами.

К группе риска прежде всего относятся пациенты, которые длительно находятся в отделениях реанимации и интенсивной терапии, хирургического, акушерского, неонатального профилей, где им выполняются инвазивные манипуляции, проводится длительная терапия, включая антимикробную.

Инфекции, вызванные устойчивыми (резистентными) к антимикробным препаратам возбудителями, могут, к сожалению, возникать у пациентов, получающих амбулаторно-поликлиническую помощь, особенно с заболеваниями респираторного тракта.

В последние годы медицинскими микробиологами выявляются микроорганизмы, которые достаточно редко выделялись ранее, или обладающие иными свойствами, отличающимися от общепринятых, что вызывает настороженность у акушеров-гинекологов, ведущих амбулаторный прием. И это у женщин при обычном рутинном обследовании!

Еще недавно считалось, что акушерство и неонатология не находятся в зоне проблемы антибиотикорезистентности. Для нас она не была так актуальна, как для других специалистов. Но в последние годы отмечается изменение контингента акушерских и неонатологических пациентов.

Сегодня многие женщины рожают после 30 лет, возрастных рожениц становится все больше, и они, как правило, имеют свой анамнез соматических и инфекционных заболеваний, перенесенные оперативные вмешательства, аборты, программы вспомогательных репродуктивных технологий (ЭКО); на фоне беременности впервые диагностируются и онкологические заболевания, или наоборот – беременность наступает при онкологии.

Есть женщины, которые до беременности получали определенную гормоно-, химиотерапию и терапию антимикробными препаратами. Это могло стать причиной появления у них микроорганизмов с устойчивостью к антимикробным препаратам.

Второй аспект касается новорожденных детей. В отделениях реанимации и интенсивной терапии новорожденных выхаживают детей с экстремально низкой массой тела (500 граммов) и очень низкой массой тела (1000 граммов) при рождении.

Большая часть детей в реанимации длительно получает антимикробные препараты, что приводит к повышению уровня устойчивости к ним возбудителей, да и само отделение реанимации является зоной повышенного риска по распространению резистентных микроорганизмов, особенно там, где не совсем добросовестно соблюдаются санитарно-эпидемиологические правила.

— В последние годы – да. Проблема усугубилась пандемией COVID-19, когда антибиотики назначались практически всем пациентам при вирусной инфекции, начиная с первого дня заболевания. А потом те же пациенты нередко поступали уже в более тяжелом состоянии в отделения реанимации, и там антибактериальная терапия продолжалась, но уже другими препаратами.

Мы сталкивались с такими ситуациями, когда на амбулаторном этапе было назначено по четыре и более групп антибактериальных препаратов, что впоследствии привело к тому, что в стационары пациенты поступали уже с резистентной микрофлорой.

Наиболее серьезную угрозу представляют резистентные микроорганизмы, названные ESCAPE-патогенами (от англ. «escape» – ускользать), поскольку они невосприимчивы к большинству антибактериальных препаратов и «ускользают» от их воздействия. И мы достаточно часто встречаем их в своей практике.

— Наш институт начал своё формирование из одного подразделения – Лаборатории микробиологии, когда мы стали чаще сталкиваться с выявлением мультирезистентных штаммов микроорганизмов, необходимостью выбора рациональной антибактериальной терапии и нам, микробиологам, стали задавать вопрос: «А чем лечить?».

Но наша первоочередная задача – быстро и качественно провести диагностику, дать свои комментарии относительно верифицированных возбудителей. А вот давать ответ на вопрос «Чем лечить?», несмотря на то что антибиотикограммы выдает Лаборатория микробиологии, — это все-таки не совсем наша функция.

Стало понятно, что решение такой задачи требует наличия особых специалистов – клинических фармакологов, и мы сформировали Отдел микробиологии и клинической фармакологии, который стал заниматься диагностикой и лечением инфекций, но без специалистов в области эпидемиологического надзора предотвращать распространение инфекций было непросто. И тогда в состав отдела вошли эпидемиологи.

Следующим шагом в нашем развитии было присоединение Лаборатории по сбору и хранению биоматериалов – биобанка, который в настоящий момент значительно пополнился уникальной коллекцией условно-патогенных микроорганизмов, в том числе резистентных. Затем появился Референсный центр по антимикробной резистентности в акушерстве и неонатологии Российской Федерации. Таким образом и родился многофункциональный Институт, который обеспечивает все этапы инфекционной безопасности нашего Национального центра, опыт работы которого мы передаем всей стране.

— Безусловно, все направления, которые я перечислила, сформировались из сотрудничества со многими институтами: это и Центральный НИИ эпидемиологии, и Центр прикладной микробиологии и биотехнологии, и Центр эпидемиологии и микробиологии имени академика Н. Ф. Гамалеи, родной для меня, там я защищала докторскую диссертацию, и многие другие.

У нас есть и общие проекты. Например, пилотный проект «Совершенствование мер борьбы и профилактики инфекций, связанных с оказанием медицинской помощи, в Российской Федерации». Вместе со многими институтами мы работали над созданием Стратегии по антимикробной резистентности и утверждением плана мероприятий этой стратегии.

Ситуация, связанная с COVID-19, – тоже наше общее дело. В Центре разрабатывались диагностикумы на COVID-19, исследовалась вакцина «Спутник-V» в части репродуктивного здоровья и изучения иммунитета у наших сотрудников. Мы постоянно вели мониторинг заболеваемости в рамках исследования по возникновению COVID-19 на фоне вакцинации. Причем у нас было несколько вакцин, и такие сравнительные данные помогли сформировать представление об отечественных вакцинах.

Плодотворное сотрудничество часто переходит в реализацию прикладных проектов. На сегодня нами разработаны три пробиотических препарата, которые прошли доклинические испытания и вышли на фазу клинических исследований. У нас есть уже несколько разработанных тест-систем, которые направлены на выявление бактерий, вирусов и грибов.

— Мы были первыми, кто ввел термин «фармакомикробиологический мониторинг». А что касается формуляра, то это список лекарственных препаратов, используемых в медицинской организации. Формирование формулярной системы дает возможность оптимизировать работу и уменьшить число побочных эффектов, полипрагмазию, снизить использование малоэффективных лекарственных препаратов, что, в свою очередь, снижает расходы на закупку лекарственных средств и сокращает продолжительность госпитализации пациентов в стационаре. Всем этим занимаются клинические фармакологи.

К сожалению, в акушерстве и неонатологии большая часть необходимых препаратов относится к группе лекарственных средств, назначаемых вне инструкции («off-label»), поэтому клинические фармакологи проверяют, правильные ли назначения проводятся врачами.

Когда я пришла сюда работать 13 лет назад, почти все новорожденные дети в реанимации получали антибактериальные препараты. Но совместными усилиями с нашими неонатологами мы начали уменьшать количество используемых антибиотиков, длительность курсов антибактериальной терапии, и сегодня уже с гордостью можно сказать, что у нас 80 % новорожденных детей находятся вообще без антибактериальной терапии. Это произошло в результате внедрения системы фармакомикробиологического мониторинга. В настоящее время антибактериальные препараты назначаются строго по показаниям.

— Да, мы абсолютные приверженцы фаготерапии и пробиотикотерапии. Приветствуем назначение бактериофагов в лечении заболеваний, особенно при хирургических вмешательствах. Наша страна является лидером в бактериофаготерапии. То же самое можно сказать и о пробиотиках, которыми мы занимаемся очень давно.

— Отделение эпидемиологического надзора, входящее в состав Института, проводит комплекс противовоэпидемических мероприятий, направленных на профилактику возникновения у пациентов инфекций, связанных с оказанием медицинской помощи (ИСМП), а также профилактику распространения микроорганизмов, устойчивых к антимикробным препаратам, среди пациентов Центра.

Случаи ИСМП выявляются в Центре нечасто, в целом – на уровне показателей в Российской Федерации. Основные меры профилактики ИСМП направлены на догоспитальный этап (подробный сбор эпидемиологического анамнеза, микробиологические исследования из предполагаемых локусов, а также санация хронических очагов инфекций), а в стационаре включают микробиологический мониторинг по клиническим и эпидемиологическим показаниям, разобщение пациентов, организацию дезинфекционно-стерилизационного режима, эпидемиологически безопасное обслуживание пациентов.

— В первую очередь, это развитие, возможность совершать новые открытия, изучать и делать что-то новое, то, что будет служить на благо не только пациентам Центра, но и всем пациентам медицинских учреждений страны. Все сложные задачи Институт решает совместно, и здесь огромную роль играет профессионализм сотрудников, у нас работают высококвалифицированные специалисты: врачи – медицинские микробиологи, клинические фармакологи, эпидемиологи, биоинформатики, биофизики, биологи, врачи КЛД. Это теплая атмосфера в коллективе, взаимопомощь, а главное, повторю, тяга к развитию и изучению нового не только в своей, но и в смежных специальностях.

— Хочу пожелать коллегам высоких профессиональных достижений в микробиологической диагностике, креативных идей и блестящих мыслей, постоянного вдохновения и неугасаемого энтузиазма в работе, развития и самосовершенствования микробиологической службы на рабочих местах, а также придерживаться нашего девиза: «Развивайся, совершенствуйся, работай на совесть, помни, что в нашей работе любая оплошность может привести к непоправимым результатам».